Вступление Украины в Евросоюз: перспективы вступления, членство, исторические предпосылки

Европейская перспектива Украины: Между невозможностью и неизбежностью вступления

Европейская перспектива Украины определяется, с одной стороны, геополитическими преференциями евробюрократов и ключевых участников ЕС, а с другой – готовностью правительства и граждан Украины делать шаги навстречу такой интеграции. Исторические аллюзии, психологические комплексы и даже наша самоидентификация здесь ни к чему.

Дискуссии в жанре "Европа мы или нет" сопровождают украинцев от момента обретения Украиной независимости

Пределы „свободного западного мира” рисуются то по линии Уральских гор, то по восточной (а порой – и западной) границе Польши. В качестве аргументов применяется решительно что угодно: опусы Гумилева, исторические заметки Боплана, сравнение уровня грамотности по состоянию на конец семнадцатого века и что угодно еще в зависимости от уровня фантазии автора.

При этом представляется само собой разумеющимся, что доведение эфемерных исторических связей Украины и Европы автоматически дает нам какие-то права в отношении вступления в содружество европейских государств сегодня. И наоборот – отсутствие подобных связей и заангажированность в российской геополитической реальности таких прав нас напрочь лишает.

Ситуацию с евроинтеграцией Украины усугубляет и информационно-пропагандистская машина России (особенно во время войны)

Хорошо ретранслированный тезис вроде „на Западе вы никому не нужны, вы для них чужие” мы слышим не только от ярко выраженных „киселёвцев”, но и от вполне адекватных, казалось бы, россиян. Во многих случаях речь идет не о попытке пропаганды, а об искренней позиции россиян-либералов, которые, во-первых, не верят в существование украинцев – для них это несколько европеизированные русские (великороссы), а, во-вторых, эти либералы, понимая, что России Европа никак не светит, ищут братьев по несчастью.

В последнее время к хору подобных аргументов добавляется еще один, на первый взгляд, вполне взвешенный: „ Если нас (Украину – ред.) не хотели в Европе во времена мира и стабильности, то кто захочет иметь дела со страной, в которой идет война?”

При том в пылу подобных дискуссий как-то теряется тот факт, что решения относительно приема Украины в ЕС (или отказа в таком приеме) историческое родство с поляками, певучесть языка или процент русскоязычных в Подольском районе города Киева влияет мало.

Политические решения Евросоюза (как и любого другого адекватного государства или надгосударственного образования) принимаются исходя не из исторических предпосылок или эмоциональных императивов, а основываясь на чисто прагматическом расчете. Который, кстати, бывает при этом еще и корректным или ложным.

Ярким примером прагматичного расчета евробюрократов является Сербия – регион нестабильности, союзник и „православный брат” России, агрессор в отношении своих соседей и жертва натовской агрессии по совместительству. Потенциально – это источник перманентной нестабильности как на Балканах, так и во всей Южной Европе.

Экскурс в историю: в 1999 году НАТО бомбило территорию Сербии, используя ресурсы и вооруженные силы чуть ли не половины членов ЕС. В 2000 году режим Милошевича пал

В 2003 году Европейский союз подтвердил Сербию как потенциального кандидата на членство.

В 2009 году сербы получили безвизовый режим для краткосрочных поездок в ЕС, а Сербия подала официальную заявку на членство. В 2012 году она стала официальным кандидатом на вступление в ЕС.

В 2013 году было подписано соглашение между Сербией и ЕС о стабилизации и ассоциации и Евросоюз начал переговоры о вступлении Сербии. Не надо быть пророком, чтобы предположить, что в ближайшие 3-5 лет Сербия станет членом ЕС. Напомним, до этого момента не пройдет еще и 20 лет от того момента, когда немецкие и французские самолеты бомбили Белград.

Хорватия, которая обрела независимость фактически вместе с нами – в 1991 году, после чего в течение 5 лет вела кровавую войну за независимость и целостность хорватского государства против агрессии сербских экстремистов в Хорватии, поддержанных сербами из Югославской народной армии (ничего не напоминает?) стала членом ЕС в 2013 году.

Независимая с 3 июня 2006 года Черногория – которая, кстати, в 1991-1995 воевала вместе с кандидатом на вступление в ЕС Сербией против нынешнего члена ЕС Хорватии, с 17 декабря 2010 года является официальным кандидатом на вступление в Евросоюз.

На самом деле, нередко возникает впечатление, что именно нестабильные, склонные к открытому конфликту регионы получают возможность вступления в Евросоюз (ЕС) в особом, ускоренном порядке.

Наконец, что там впечатление – еврокомиссар по вопросам расширения Штефан Фюле вполне открыто говорит едва ли не в каждом своем выступлении, что расширение – это самое сильное оружие ЕС, которое, добавим от себя, Евросоюз использует для преодоления достаточно серьезных вызовов – нестабильности на своих границах. Поэтому опаленные войной Балканы получили весьма зримую европерспективу – которую далеко стабильные соседи получали дольше и труднее.

Мы имели много лет стабильности президентства Леонид Кучмы – и никто особенно не хотел смотреть в нашу сторону. Зато сейчас разговоры о перспективе членства – пусть не слишком смелые и не слишком конкретные – возобновились.

Безусловно, сейчас Евросоюз (ЕС) находится в заметном кризисе и, по сравнению с началом двухтысячных, скупее на обещания и дела.

Конечно, на последних выборах в Европарламент к власти дорвалось немало евроскептиков. Но реальная политика – штука цикличная. Сегодняшний кризис не первый и не последний в истории ЕС, а кучка маргиналов – даже достаточно большая – не изменит политики ни Европарламента, ни Еврокомиссии. Рано или поздно наступит момент, когда, придя в себя от экономических неурядиц, ЕС снова согласится на расширение.

Зато, критически важным является к тому времени обеспечить второй компонент успешной европейской интеграции – желание и готовность осуществлять этот процесс со стороны украинского правительства.

Готовность выполнять требования европейской бюрократии, даже если это повредит интересам пары-тройки дружественных предприятий, даже если шоколадки станут неконкурентными, а содержание начинок в конфетах придется привести в соответствие с параграфами европейских технических требований.

Тарас Паньо, Эспресо.ТВ