Демократия и власть в 21-м веке

Чувствуете ветер перемен (хорошо известно каких), то, что несет беспокойство, тревогу, как земля уходит нам из-под ног? Видимо, чем-то похожим была паника, вызванная переходом в другое тысячелетие, с предчувствием даже конца света, когда Западную Римскую империю заполонили иностранцы (варвары), которые прибывали с севера, востока, юга; и хотя прибывали они верхом и с вытянутыми из ножен мечами, а не на лодках и с протянутой рукой, как прибывают сейчас, замешательство, смятение, неспособность Европы теперь такие же.

Старый порядок уже не действует, а новый еще не установлен и это меняет не только протагонистов, но и сами начала общества, усиливая тревогу. Никто ни в чем не уверен, и несомненно одно: как мир, так и политика изменились настолько, что во многих случаях перевернулись с ног на голову. Назову основные.

Максима Андреотти: «если власть истощает, то еще больше истощает оппозиция», применявшейся в его стране и последовали в остальном мире, стала очень популярной. Сейчас власть истощает так же или даже больше, чем оппозиция, учитывая все большую сложность управления и развал уже не правительств, а партий. Это обусловлено ускорением истории и центрифугированием общества, с новыми партиями и проблемами, из-за чего трудно найти их решение и создать альянсы. Меньшинстве заменить большинства в качестве политических протагонистов – это то, что ломает традиционную демократию. Педро Санчес, который благодаря этому пришел к власти, может потерять ее по той же причине.

Выражение Клинтона, адресованное помощнику: «Это – экономика, идиот!» – также очень затерся. Еще недавно даже консерваторы были марксистами в том смысле, что толковали историю через утробу. И она уже не является определяющей. Лучший пример мы имели недавно в Испании: то, что Рахой вытянул страну из банкротства, не помогло ему остаться у власти. Возможно, мы стали слишком требовательными и принимаем как должное то, что правительство должно гарантировать нам благосостояние – роковая ошибка. А возможно, мы забыли, что многие правительства, гарантируя нам благосостояние, доводят нас к краху. Считаем важными другие вещи. Например, каталонским сторонникам сецессии безразлично, что их предприятия убираются прочь – лишь бы обрести независимость. Или они поверили в байку, что можно иметь и то, и то? Экономика уже не та, что была.

Глобализация изменила правила практически во всех сферах

На третьем месте стоит то, что глобализация изменила правила практически во всех сферах. Ранее самыми врагами были соседи. Сейчас они должны быть лучшими друзьями, если мы хотим противостоять рискам, которые прибывают издалека – от дешевых продуктов до наплыва иммигрантов. Противостоять проблемам, которые влечет за собой глобализация, даже труднее, чем местным, потому что они затрагивают в людях интимное. Существует страх потерять не только работу из-за  конкуренции работников с другого угла мира с десять раз меньше платой, но и своеобразие из-за массового прибытия иммигрантов с другими обычаями, религией, поведением.

Страны, созданные эмигрантами, например, США, начинают испытывать к ним аллергию; зато в других, где низкий уровень рождаемости обрекает местное население в конце концов стать меньшинством, резко всплывают вверх ксенофобские партии, зная, которые ведут к апартеиду, который, к счастью, исчез в Южной Африке. Между тем, в других местах результатом является парадокс, который был бы смехотворным, если бы речь не шла о столь серьезном деле: в Каталонии националисты, отвергая все испанское, предпочли мусульманскую иммиграцию латиноамериканской, думая, что латиноамериканцев будет труднее ассимилировать посредством языка. И сейчас они имеют наибольшую концентрацию исламистов с их мечетями, гетто и расизмами – как культурными, так и религиозными и этническими.

Селя ввел в моду выражение «Побеждает тот, кто сопротивляется», взятый из сборника поговорок. «Последние станут первыми», «Тише едешь – дальше будешь». Сейчас побеждает самый ухватистый, самый отчаянный, тот, кто расскажет самую ужасную ложь при условии, что имеет хороший имидж и отвагу ее рассказывать. Отсюда и успех популизма: простые решения сложных проблем. Есть желание «мгновенного результата» – удобрено для демагогов поле. Уже не ждут перехода на другой мир, чтобы получить то, чего хотят – хотят уже на этом.

Это не является хорошими новостями для демократии, основанной на консенсусе, ответственности и уважении как к правилам, так и ко всем остальным. Люди спешат, а не довольствуются тем, что выпало им на долю, или тем, что их дети будут жить лучше, чем они. Они хотят лучшей доли для себя – очень человеческое стремление, но оно конфликтует с действительностью, с другими, которые хотят того же. То, что на европейском востоке, который недавно вышел из-под коммунистической диктатуры, побеждают авторитарные правительства, как в Турции, свидетельствует о том, что демократия как «наименее плохая из политических режимов» переживает кризис. Ищут чего-то лучшего.

И опыт демократии предостерегает нас, что опасна как гипердемократиия то есть отсутствие закона и порядка, так и гиподемократия –  отсутствие свободы и гражданских прав.

Ошибаются и те, кто говорят, что «залогом спокойствия является Дубець», и те, которые заявляют, что «запрещено запрещать». Существует зло и существует добро и не только в каждом обществе, но в каждом человеке, поэтому никто не может приписать себе монополию. Однако решением является не большая или меньшая демократия, как предлагают одна или другая крайность, а лучшая демократия. Это значит больше ответственности, личной и коллективной, которая (ответственность) делает нас великодушными, благоразумными, тактичными, причудливыми. Недаром «сознательный возраст» начинался с семи или восьми лет.

Испанская демократия несовершенна, как и что-либо в этом мире. Она имеет «производственный брак», который можно назвать также «недостатком новичка». Потому что большинство ее авторов никогда не жили при демократии. Первым её недостатком было предоставить приоритет партиям – возможно, потому что Франко их запретил – сломав принцип баланса трех ветвей власти, следствием чего стало введение скорее партократии, чем демократии, а результатом стала коррупция, потому что если власть портит, то абсолютная власть портит абсолютно. Второй ошибкой было перейти от централизма Франко к чрезмерной децентрализации, предоставив автономиям полномочия, соответствующие государственным. Даже были возрождены средневековые привилегии, противоположные равенству граждан. Полный абсурд.

Последнее и, возможно, самое важное замечание: то, что демократия является только «наименее плохой» из всех форм правления, означает, что народы также ошибаются, когда голосуют, о чем свидетельствует история: афинская демократия обрекла на смерть Сократа, а еврейский народ, самый развитый, предпочел Вараввану перед Иисусом. Поэтому мы должны и дальше голосовать на выборах, но иметь возможность избавиться от того, кого мы выбрали, до того, как он или она покончит с нами: примеров также более чем достаточно.

José María Carrascal, Democracia en el siglo XXI, ABC 07.082018,